Я шла по улице с пустым ведром. Шел восьмой месяц после переезда — и я наконец доукомплектовала съемное жилье пластиковыми емкостями.
Мы нашли наш нынешний дом через три недели после приезда – голые стены и ковролин, неудобные кухонные шкафчики. Нам пришлось купить всю домашнюю утварь заново – потому что везти тарелки и постельное белье с собой было дороже, чем покупать на месте.
Дом был пуст, въезжать в него было невозможно. Я принялась составлять список:
- швабра и ведро для мытья пола
- мусорное ведро
- лопатка для сковороды
- сковорода…
Составлять списки после переезда я давно научилась — мы много раз переезжали и горы пластика, штор и швабр оставили в заложниках для следующих жильцов. Мой последний список был королем всех моих списков – километровый и пугающий в условиях жесткой экономии.
А что, если я не буду идти по списку, вдруг подумала я. Что, если я куплю то, без чего нельзя въехать в пустой дом? А все остальное приобрету только когда оно понадобится? Так начался мой самый большой покупательский эксперимент.
Это не первый раз, когда я играю с вещами и покупками.
Все проекты провалились – в них было слишком много внешних рамок и мало меня самой. Я кинулась расхламляться и минимализировать потребление потому, что все это делали. До этого я также начала бегать, делать йогу, медитировать и тягать штангу.
До кроссфита и палеодиеты дело не дошло – и не потому, что я плохо старалась. Просто не успела – сломала жопу о штангу уже навсегда. Я так хотела быть как все, что слушала своего тренера-фитоняшу, а не свою спину. Тренер по прежнему фитоняша, а я толстая женщина с хронической болью в клиническом смысле этого слова, и мне теперь можно только ходить. Но это к минимализму не относится, скорее иллюстрация того, как я умею удавиться за компанию.
Я избавлялась от лишнего, фотографируя каждый предмет, ради ПРОЕКТА. Ради другого ПРОЕКТА я пыталась ничего не покупать и не преуспела. Я называла себя минималистом, потому что это классный ПРОЕКТ. Вон сколько клевых бородатых хипстеров книги написали о том, как они бросили корпоративную работу, разрезали свои кредитки и зажили простой безгрешной жизнью. Владеют одними штанами, пересчитывают майки в гардеробе (две, не больше) и читают лекции о минимализме тем, кто еще не просветлился и рвется на британский флаг в потребительском аду.
Я при этом вас никогда не обманывала – я всем сердцем верила в то, что делала. Я обманывала себя, что в этих проектах есть для меня какая-то важность и ценность настолько большая, чтобы преуспеть. Не было ценности, поэтому проекты легко пришли, легко ушли. Расхламистом и полным минималистом я стала потому, что переехала в Новую Зеландию. С лимитом багажа в 30 кг на человека и стоимостью карго-перевозки еще не таким минималистом станешь.
А что, если по-тихому?
Я так привыкла из всего делать публичный проект, что каждое пластиковое ведро в моей жизни было задокументировано и опубликовано как надо. А что, если перестать? Просто никому ничего не говорить и посмотреть, как пойдет?
Я выбросила свой километровый список покупок и составила новый. В нем было только то, без чего и правда нельзя переехать: немного посуды и постельного белья, по одеялу на брата, по одному полотенцу и жидкость для мытья тарелок. Еще мы купили стол с львиными лапами и стулья в магазине антикварного старья, два новых матраса и переехали.
Каждый раз, когда мне остро что-то требовалось, я это покупала. Выяснилось, что без бокалов для вина я могу жить. Что мне нужно очень мало кухонной утвари – если не брать ее на всякий случай, то всякий случай не наступает. Что мне вообще не нужна швабра в доме с ковролином и квадратным метром линолеума на кухне. Зато пылесос нужен – и пылесосу быть. Что дешевые кастрюльки с непонятным покрытием выходят из строя за месяц, поэтому экономия на кастрюлях отменяется. Что я не знаю, какая тут зима, поэтому не буду покупать куртку на летней распродаже – подожду, когда куртка реально понадобится.
На случай катаклизмов
В детстве я очень любила романы Хайнлайна. Почти в каждом герои рыли бомбоубежище и запасали соль и спички на случай атомной войны. «Вот дураки!» – думала несовершеннолетняя я. – «Что за чушь, запасаться батарейками и питьевой водой».
Когда в ноябре нас накрыло землетрясение почти в 8 баллов, я вдруг резко поняла героев Хайнлайна с их бункерами и консервами. Мы легко отделались – никаких повреждений здания и улицы, коммуникации продолжали работать, магазины тоже. Но в сильно пострадавших регионах воды и света не было долго, а дорогу до сих пор еще не дочинили.
Так в список добавились пункты на случай катаклизмов: газовый гриль, запас воды и консервов, аптечка, батарейки… С портативными биотуалетами в соседнем магазине напряженка, и наше МЧС рекомендует иметь пластиковое ведро на случай аварии в системе канализации. До ведра все руки никак не доходили. В воскресенье нас опять ощутимо тряхануло и я поняла, что ведру быть.
Жизнь после минимализма
Племя минималистов – не мое племя. Слишком много ритуалов, подскоков и требований. Слишком много пара уходит на обсуждение, кого считать истинным минималистом, а кто примазался. Сколько маек приемлемо, а сколько – перебор.
Люди, освободившиеся от власти потребительства, по-прежнему остаются во власти своих вещей – просто теперь эта власть вывернута наизнанку. Вещи исчезают из жизни хозяина и рулят его мыслями самим фактом своего отсутствия. Подсчеты и фото «расхламленного» – чем это отличается от подсчетов и фото покупок? И там и там те же шмотки или хлам. И так и сяк столько мыслей, сил и энергии отдано вещам.
Я шла, попинывая свое «туалетно-катаклизменное» ведро и думала, что мне полегчало без терминологии и рамок для своего потребления. Что мне больше не нужно внешнее одобрение и чужие правила того, как мне жить и что покупать. Что мой план на 2017 год – просто быть – работает на полную.
